Алексей Михайлович, кого вы спасаете!? Ведь они же хищники, они вредные и пожирают наших любимых и полезных животных: зайчиков, белочек, синичек. Как это можно!? (Ольга Смолик, г. Белгород, и ещё 17 человек от Калининграда до Магадана)
Это не только можно, но и нужно. Вредных животных в природе не существует. У всех животных есть право на жизнь в природе рядом с человеком. Природа – их дом, и не человеку решать, кому жить, а кому умереть. Хищник является в природе санитаром, а поймать здорового зверя или птицу хищнику ой как непросто. Когда в природе сокращается численность жертв того или иного хищника (нередко из-за передобычи человеком, охотниками), то первым погибает именно хищник от голода и болезней. Или же хищника убивает человек, когда, например, тот начинает вредить хозяйству. Хищники – это наиболее ранимое звено в экологической природной цепи, и реабилитацией (это больше юридический термин) мы, люди, обеспечиваем юридическое право этого вида животного на жизнь в природе с человеком.
Откуда вы берете средства на свою работу? И почему вас не финансирует государство? (50 похожих вопросов от разных людей)
Во-первых, мы тратим большую часть своих денег, сейчас это минимум одна пенсия из двух.
Во-вторых, есть пожертвования простых людей – «малых» спонсоров, вернее, меценатов. Это учителя, студенты и другие скромно зарабатывающие люди. И, как ни странно, пенсионеры.
В-третьих, есть люди с достатком, которым природа небезразлична или они просто любят животных, но таких единицы, и они чаще других наших помощников вскоре бросают помощь, особенно когда начинается очередной кризис.
По-настоящему богатые люди просто так деньги свои никогда не выкладывают, особенно если они с этого ничего, кроме «спасибо», не имеют.
В-четвертых, время от времени нам помогали и помогают отдельные организации: кооперативы в 80-е гг., НИИ с биологическим уклоном, кардиоцентры, виварии, станции разведения лабораторных животных, институты, лаборатории МГУ. Они поставляли нам на корм и обучение выбраковку и контрольные группы лабораторных животных. В настоящее время большинство из них не способно этого делать, так как сами не имеют этих животных в достатке.
Мы всем им кланяемся в ноги за поддержку и помощь, но в настоящий момент эта помощь не покрывает наших потребностей, особенно в подготовке животных к выпуску. Так, на подготовку одной совы надо минимум 200-300 живых мышей, а это 10-15 тыс. рублей, если мышей закупать. Обучение длится от 1 до 3-х месяцев, и затраты могут быть выше.
В-пятых, нас поддерживали некоторые российские и зарубежные фонды, но, к сожалению, недолго и не слишком щедро. Но это их право выделять столько, сколько они считают нужным или возможным.
Что касается второй части вопроса, то об этом надо спросить само государство. Надо думать, что прежде всего мы частные лица, а не организация. Мы и наша деятельность не в приоритете у государства. А вообще-то во всем мире это дело общественности, а не государства. Также в нашем государстве не разработана система помощи частным лицам по этой статье, и у гос. чиновников очень большие требования к таким частным лицам, как мы, а чтобы соответствовать этим требованиям, тоже нужны немалые деньги, коих у нас не было и нет.
Поэтому мы рады любой помощи, согласованной с нами, чтобы вы не тратили деньги впустую.
Как давно вы этим занимаетесь и скольким животным вы помогли? (Татьяна Сизых, г. Томск, и еще 13 подобных вопросов)
Все эти данные подробно изложены в истории проекта на нашем сайте. Если кратко, то официально эта работа начата в мае 1978 г. в Московском зоопарке, только по птицам. С 1 марта 1988 г. по согласию с академиком В.Е. Соколовым работа продолжена на Зубцовском научно-опытном участке Института эволюционной морфологии и экологии животных (ИЭМЭЖ) АН СССР в Тверской области, где и продолжается до сих пор.
За 30 лет работы к нам поступило более 6000 различных животных. К сожалению, более чем на 50% это были травмированные птицы и звери. Большая часть калек не смогла вторично вернуться в природу и была передана в различные живые уголки и зоопарки, некоторые переданы безвозмездно в частные руки и научные лаборатории. Около 20% пало в процессе работы. Остальные были реабилитированы, обучены (птенцы и молодые звери) и выпущены в природу. Это 142 вида птиц общей численностью 2640 особей, а также в качестве эксперимента еще 619 особей зверей (в основном ежей), земноводных и пресмыкающихся. Этими экспериментами мы также нащупали пути и методы возврата в природу разведенных в питомниках рысей, лисиц, енотовидных собак, ежей, белок и т.д. (всего 12 видов). Наиболее сложны в этой работе оказались зайцы. Тем не менее, один наш заяц-русак с дырочкой в ухе прожил в нашей деревне 9 лет, успешно прятался на заросших бурьяном огородах.
Выпущенные наши четыре рыси также успешно прижились. Две из них живы и сейчас уже более семи лет. Самка ежегодно приходит к нам с потомством. Правда, она за это время вырастила до взрослого состояния всего одного рысенка из семи. Остальные доживали только до осени и гибли от кошачьих болезней. Сказалась здесь и депрессия численности зайцев, что подорвало кормовую базу рысей.
До сих пор рядом с нами живут косульки – уже потомки выпущенных нами еще в начале 90-х годов семи косулят.
Трудно, но успешно прошел эксперимент по возврату в природу и созданию микропопуляций земноводных и пресмыкающихся, повсеместно исчезающих из-за урбанизации и коттеджного строительства.
Алексей Михайлович, кто вам помогает в работе? Пользуетесь ли вы услугами волонтеров или трудом гастарбайтеров? (Наталья Чайкина, Тамбовская обл., и еще 10 сходных вопросов)
Специфика нашей работы, где с животными нельзя общаться посторонним людям, исключает возможность использования волонтеров в работе на территории Центра. Волонтеры у нас участвуют только в подвозе в Центр кормов и оборудования. Что касается наемного труда, это также невозможно. Все мы делаем сами: и строим, и кормим, и убираем. Нет денег на оплату наемного труда и нет необходимости в нем.
Как можно к вам приехать и посмотреть? Водите ли вы экскурсии, читаете лекции? (Кирилл Кучеров, г. Москва)
В связи с тем, что мы теперь взяли направление на разведение животных, не способных по тем или иным причинам вернуться в природу, то с марта по июль у нас закрытое время. Это время гона и размножения животных в нашем Центре, и мы даже журналистам и иностранцам отказываем чаще, чем в другое время. Чтобы не причинять беспокойства животным, к нам нельзя приезжать без согласования по телефону, большими группами и с детьми. У нас не зоопарк, а научный центр, хотя и частный, и посещение ограничено.
Для чтения лекций, экскурсий и семинаров у нас нет условий после того, как в 1992 году сгорела институтская база. Все сосредоточено в нашем однокомнатном домике. По вопросам реабилитации животных мы часто консультируем по телефону, обмениваемся опытом с друзьями за рубежом, поддерживаем связи. Раз десять за год у нас бывают гости и знакомые, телекомпании из России и из-за рубежа. Это максимально возможная нагрузка для нас. Мы хотели построить небольшой лекционный корпус у дороги, чтобы больше принимать гостей и специалистов по работе, где можно было бы на экране транслировать записи и картинку из наших вольер, не беспокоя животных, рассказывать, читать лекции, проводить семинары, передавать свой опыт другим. Но это требует денег, а их нет, и нам пока приходится думать, как бы выжить в таких условиях и поменьше затратить на содержание животных и прокормить их. Печально, но факт.
Почему вы не хотите зарабатывать деньги? (Игорь Косых, г. Санкт-Петербург, и еще 13 таких вопросов)
Во-первых, для этого нет условий в Центре. Выезжать на заработки, как мы делали в 90-х, когда за животными следили наши пожилые родители, мы уже не можем. Во-вторых, мы уже пенсионеры. А в-третьих, если заниматься бизнесом, то реабилитационной работой заниматься будет некогда. Тут либо бизнес, либо реабилитационная работа. В 90-х мы заработали кучу денег, но был самый низкий процент выпуска животных в природу. А эти деньги успешно сгорели в трех банках в 98-м. Даже при маленьких деньгах в последующие годы процент выпуска был выше, чем в 90-е, так как мы только этим и занимались с помощью небезразличных к родной природе людей.
Вообще специалист по реабилитации должен заниматься реабилитацией и получать за это деньги, а бизнесмен должен заниматься бизнесом, и часть денег от бизнеса должна идти на сохранение родной природы; частичка этих денег могла бы попадать и к нам. Ведь 50-100 тыс. в месяц, миллион в год – не такие колоссальные деньги в масштабе государства, а такой центр, как наш, мог бы процветать и помогать животным обрести свободу, поддерживать и даже восстанавливать популяции живой природы.
Сколько вам нужно денег и на что? (Андрей Круглов, бизнесмен, г. Москва, и еще 7 таких вопросов)
В предыдущем ответе мы уже озвучили необходимую сумму финансирования: миллион рублей в год. Думаю, что любой реабилитационный центр от государства за это время «съел» бы в 10 раз больше, а то и в 100, но не факт, что сделал бы больше и качественнее специалиста с более чем 30-летним стажем.
А на что? На настоящий момент с учетом развития:
1. Качественные корма с учетом специфики биологии животных и работы по реабилитации – это более 30% суммы.
2. Животные для обучения (самая дорогостоящая статья) – еще 40%.
3. На закупку оборудования, возведение новых вольеров, отведение территорий (покупку земли), текущий ремонт и развитие с оплатой разовых работ – еще 30%.
Так как количество животных каждый год меняется, то при случае непотраченные деньги необходимо переводить на накопительный счет или создать стабилизационный фонд Центра. На все пока хватит 1 млн. в год, но все дорожает. То, что мы в мае покупали по 35 руб. за кг, сейчас уже стоит 70 руб. Где ж нам угнаться! Мы пока выживаем. Поэтому все программы у нас идут с пробуксовками.
Сколько у вас бывает животных в год и сколько удается выпустить? (Олег Яхнов, Республика Беларусь, и еще 18 таких вопросов)
Количество животных, которых мы можем принять в Центр, строго ограничено. Сам Центр, когда он создавался в 80-х годах, был рассчитан на 100 голов различных животных, большую часть которых составляли птицы. Большая часть приходилась на птенцов и молодых зверей. Мы готовили их и выпускали от 20 до 80 голов в год. Покалеченных и травмированных животных получали мы мало, и их большая часть оседала в зоопарке и живых уголках. Животные с незначительными травмами восстанавливались и выпускались, но это составляло едва 3% от всех животных.
В 90-х ситуация изменилась. Птенцы и молодые звери стали поступать к нам реже, так как люди сначала пытались их продать и получить за них деньги. При этом состояние этих птиц по здоровью и оперению стало намного хуже. Если в 80-е годы их восстановление и обучение составляло от одного до трех месяцев, то уже с 92 года восстановление (реабилитация) занимало от шести месяцев до полутора лет. Также увеличилось количество калек, которых выпустить в природу не было никакой возможности. В 1996 г. у нас накопилось только обыкновенных канюков с травмами 60 птиц. Хорошо, что их у нас стали забирать в институты на исследования. В 2000-х годах количество калек возросло в 10 раз, а птиц, пригодных к выпуску, ежегодно было от 10-14 голов до 20-25, восстановление оперения нередко затягивалось на год. Слабо травмированных взрослых животных мы выпускали в течение месяца, а то и раньше, если анализ на инфекционные заболевания был отрицательным. Здесь нам огромную помощь оказала ветклиника «Зеленый попугай» и лично Романов Владимир Владимирович, преобразовавший ветклинику в госпиталь птиц. С этого момента все больные, ослабленные и калеки стали поступать к нему в госпиталь. Восстановленные и вылеченные животные возвращались к нам, и мы их выпускали на волю. Наша работа стала совместной и продолжается до сих пор. Однако поступающих животных, особенно травмированных, стало так много, что на их лечение и восстановление потребовались дополнительные деньги, а также еще один центр по реабилитации и выпуску в природу. В.В. Романовым был создан такой центр в Рязанской области рядом с Окским заповедником, а теперь еще и третий центр под Москвой. Там калеки проходят длительную многогодичную реабилитацию.
В связи с тем, что калек и больных животных стало очень много и их реабилитация затягивалась на годы, мы стали из таких животных составлять пары и их размножать. На волю пошли их дети.
Сейчас только в нашем Центре содержатся 65 особей 17 видов животных, в том числе и краснокнижных. Это рыси, волки, мелкие сокола, филин, совы четырех видов, аисты белый и черный, ежи, енотовидные собаки, лисы. Семь пар зверей и птиц приносят нам потомство, и весной-летом 2015 г. 35-37 голов мы надеемся выпустить на волю. Часть их уже подготовлена, а часть еще нужно подготовить к весне. На подготовку в течение трех месяцев на каждого зверька и птицу требуется в среднем 100 руб. в день, на содержание в течение остальных месяцев требуется от 30 до 100 руб. в день в зависимости от корма и его стоимости, а стоимость ежегодно растет. Поэтому-то нам и требуется постоянная финансовая помощь!!!
